/nginx/o/2016/03/17/5170813t1h4d1a.jpg)
Месяц назад проживающая в Выхма мать четырех детей попала в палату интенсивной терапии Клиники Тартуского университета с острой легочной недостаточностью. Первоначально поставленный ей скорой помощью диагноз, по мнению родных, мог бы привести к гораздо более печальным последствиям. Другими словами, родные пациентки недовольны действиями врачей скорой помощи и медиков расположенной в родном Вильяндиском уезде больницы.
Но разберем все по порядку. Тартуская скорая помощь получает в год примерно 60 000 вызовов из зоны своего обслуживания. Недовольства действиями скорой помощи высказываются редко. В последний год таких случаев было 15. Одним из этих случаев и был субботний вызов в Выхма,16 апреля.
«Медики скорой слушали-слушали, посмотрели друг на друга и сказали, «ну». Я сказал, что может отвезем в больницу, смотрю, что грудная клетка болит, в груди болит, что надо бы сделать какие-то снимки, какие-то исследования. Но нет, это ангина, поскольку горло красное, так от этого могут быть и боли. Тогда сделали укол диклофенака и сказали, что с таким диагнозом мы никуда ее не повезем и уехали», - рассказал Захаров.
То есть, несмотря на просьбу пациента и семьи Дыбко больную оставили дома и сказали, что бы в понедельник она обратилась к семейному врачу.
«Когда скорая помощь была у пациента дома, то у них не было основания. Честно, не было основания. Если бы я сам туда поехал, то осмотрев пациента, и я бы, скорее всего, не повез ее в больницу. Не повез бы», - сказал председатель правления тартуской скорой помощи Аго Кыргвеэ. Работники скорой помощи порекомендовали Дыбко обратиться в понедельник к семейному врачу, но позабыли сказать, чтобы она следила за своим состоянием и, если станет хуже, опять позвонила бы в скорую помощь или сама обратилась бы в больницу. Поэтому на следующий день, когда Дыбко уже вообще не могла дышать и попросила отвезти ее в больницу, семья запаниковала.
«Легкие были уже совсем плохи. Это не была какая-то начальная стадия, что работник скорой помощи не прослушал, разницы нет была это медсестра или врач, но все-таки должен был прослушать. Там же что-то было – урчание, хрип или что там еще», - рассказал Захаров.
Кыргвеэ считает, что в это время у Дыбко уже могло быть воспаление легких, но говорит, что 12 часов достаточно, чтобы болезнь перешла в острую стадию. По его словам, после визита скорой болезнь за 12 часов быстро прогрессировала.
В больницу менее, чем после 12 часов после визита скорой
На следующее утро после визита скорой Захаров сам отвез свою спутницу жизни в приемное отеделение Вильяндиской больницы.
«Анжела Дыбко поступила в больницу в воскресенье, 17 апреля, утром. Они обратились в наше отделение сами, там выяснилось, что обращение было оправданным», - сказала главврач клиники внутренних болезней Вильяндиской больницы Анне Мяхар.
В первые дни болезни Анжела посещала своего семейного врача из-за болей в горле и ушах. Семейный врач посоветовал ей принимать болеутоляющее и отправил домой. Через четыре дня она почувствовала себя так плохо, что вызвала скорую помощь. Но и скорая оставила пациента дома.
Таким образом, к моменту обращения в больницу женщина болела уже пять дней. В последние дни болезнь развивалась неожиданно быстро и ее здоровье ухудшалось с каждым часом.
«Сначала мы знали, что имеем дело с правосторонним воспалением легких, не знали только, что его вызвало», - рассказала Мяхар.
«Ее состояние было таким тяжелым, что я и сам плакал. Прожил с человеком 18 лет и тут вижу, что он начинает помирать», - сказал Захаров.
При поступлении в Вильяндискую больницу состояние женщины оценивалось как средней тяжести. Но и в больнице выздоровление началось не сразу. Врач Анне Мяхар считает, что воспаление легких у Дыбко возникло как осложнение после гриппа.
«Поскольку пациент дал мне согласие комментировать связанные с его болезнью проблемы, то я могу сообщить вам, что она много лет курила и не вакцинировалась», - сказала Мяхар.
Против гриппа вакцинируется в Эстонии лишь 1,5 процента населения. Так то, что заболевшая гриппом гриппом невакцинированная обращается в больницу, это не новость для медиков. «Первые снимки показали, что воспаление в правом легком, но потом выяснилось, что и в левом», - продолжила Мяхар.
Исследования и лечение в Вильяндиской больнице потребовали времени. Семья не поинтересовалась, чем больна Дыбко и сколько времени может потребовать ее излечение. Поэтому семья продолжала жить с ощущением того, что жизнь матери по-прежнему висит на волоске.
«Когда я утром позвонила врачам, то мне сказали, что не знают, как долго она продержится, чтобы я могла приехать навестить свою мать», - рассказала дочь Дыбко Ольга Партс.
Семья попросила перевезти больную в тартускую больницу
Обеспокоенная тем, что мать не выздоравливает, семья обратилась с просьбой перевести ее в тартускую больницу. По словам врачей Клиники Тартуского университета, Дыбко поступила к ним в тяжелом состоянии. Ее поместили в отделение интенсивной терапии, которое Захаров описал как аквариум.
«То, где в она была в Тарту в интенсивной терапии, она была в совершенно изолированном помещении, скажем, аквариуме. Все медикаменты ей вводили… через установленную (показывает на шею) канюлю. А аппарат дозировал их. Там к ней вроде как никто не ходил, она была как в аквариуме. Слезы набегали… А когда ты сам не можешь ничем помочь, то это и есть самое страшное». – продолжал рассказ Захаров.
То, что состояние больной за такое короткое время так резко ухудшилось, опять заставило семью думать, что в Вильянди что-то делали не правильно. Как это так, мать пять дней провела в больнице и не выздоровела, а наоборот, ее состояние ухудшилось?
«Каждый день я ходил к врачу, тот говорил, что дело идет на поправку, анализы показывал. Медленно, но идет. Но жена позвонила и сказала, что ей становится только хуже», - вспоминал Захаров.
Вильяндиская больница утверждает, что они все делали правильно. «Ожидать, что за пять дней, которые она пробыла у нас, она поправится, было нереально», - сказала Мяхар.
Но тут возникает вопрос, почему медики, которые знали , что Дыбко так быстро не оправится от тяжелой инфекции, не разъяснили это семье?
Тут включается новый фактор, Дыбко не говорит по-эстонски, что могло мешать общению с врачами. Но больница проблем с языком не признает.
«Нерасположения не могло возникнуть на языковой основе, поскольку мы говорим на обоих языках. Близкие пациента также говорят на нескольких языках, да и для нас это не проблема. Я не думаю, что это могло вызвать недоразумения», - сказала Мяхар.
И действительно, кроме Дыбко все члены семьи говорят как на русском, так и на эстонском языках. Но, тем не менее, в течение пяти дней семья считала, что Дыбко может умереть, находясь в больнице в Вильянди, а врачи относятся к их проблеме с высокомерием.
«Поскольку речь идет о серьезном заболевании, то я не думаю, что к этому пациенту или его близким внимания было мало. Люди бывают разные, так они утихли, когда им сказала, что их матери лучше, чтобы заняться ее, а не только посетителями, - рассказала Мяхар. – Я не вижу ни одной причины, в чем может быть проблема, абсолютно. Пусть смело приходят, спрашивают, объясним еще раз, поговорим. Люди нашего же уезда, боже мой, в чем же дело».
Mяхар говорит, что это была прежде всего просьба семьи, перевезти ее в Тарту, а не инициатива больницы. Единственное обстоятельство, которое могла привести Мяхар, было то, что им пришлось призывать пациента к порядку в отделении интенсивной терапии.
«Она в интенсиве целый день говорила по Skype. Когда мы в интересах других больных попытались ограничить ее в этом, то это да, могло ее немного обидеть, да», - рассказала Мяхар.
«Когда мы утром пошли в Вильяндискую скорую помощь и по рентгеновскому снимку определили двухстороннее воспаление легких, то сказали, что правильно было сразу было обращаться в скорую помощь, а то могло бы быть поздно», - сказала Дыбко и признала, что ей отношение врача в Вильянди ей не понравилось, поскольку оно было равнодушным и презрительным.
«Дочери и супруг мне говорили, что отношение было примерно такое, мы конечно ее осмотрим, поскольку не знаем, поправится ли она вообще. Что это за отношение? Когда муж попросил перевезти меня в Тарту, поскольку семья боится, что Вильянди не справится, то врач возразил, что нет, сами справимся, - рассказала Дыбко. – Я была недовольна, поскольку чувствовала на себе его безразличное отношение. Так нельзя относиться к больному, как этот врач относился. Он мог бы и раньше направить меня в Тарту».
«На фоне тяжелого заболевания бывает развивается анемия, что является весьма частым явлением у наших больных», - говорит Мяхер.
Для подтверждения своих слов Мяхар находит показания гемоглобина в крови Анжелы, которые действительно ухудшались с каждым днем. К тому времени, когда ее доставили в Тарту, они были столь плохи, что действительно пришлось приступить к переливанию крови.
«Так что развитие болезни находилось полностью под нашим контролем, - сказала доктор Мяхар и добавила, что больной занимались разные врачи. – Мы никак не виноваты в том, что пациент заболел и наступили осложнения, с которыми мы и пытались бороться, чтобы разрешить ситуацию».
Однако это не единственный случай, когда больной жалуется на медицинских работников. Но часто проблема заключается не в плохих знаниях и подготовке персонала, а просто не хватает умения общаться. Чему учит эта история, так это тому, что если кто-то из ваших близких заболеет, а после первоначального обращения к врачам его состояние ухудшается, то снова обращайтесь в скорую помощь. А в третий раз отправляйтесь в больницу сами – никто не будет заботиться о вашем здоровье больше вас самих! Обращение к врачам – старайтесь больше и проще объяснять, что происходит с больным, этим вы избежите уймы последующих проблем.
«Мне очень тяжело сдержать эмоции и я счастлива, что все позади, что я вижу мать такой, какой она есть сейчас, и надеюсь, что дело еще больше пойдет на поправку», - сказала Партс.