Вице-канцлер: близкие шизофреников должны сами искать помощь

Фото: Justiitsministeerium

Если, по оценке близких больных шизофренией, государство заботится об основных правах больных больше, чем о правах их родных, то вице-канцлер Министерства юстиции по вопросам политики права Кай Хярманд заверяет, что это не так.

- После того, как я услышала рассказы многих семей, у меня возник вопрос: если государство защищает основные права больных шизофренией, нуждаются ли в защите основные права их близких? С одной стороны, Закон о семье обязывает их заботиться о своих родственниках, но даже во время самого сильного обострения болезни они не могут отправить их на лечение.

- Основные права людей во всех случаях равны, но защищают их по-разному. Права больного человека и его близких защищены в одинаковой степени. Задача суда - оценить, лишается ли больной человек свободы в собственных интересах и представлены ли все обстоятельства, как того требует закон.

Защита прав близких не является первичной обязанностью суда в ходе производства по определению человека в закрытое учреждение. Прежде всего потому, что близкие – это здоровые люди, которые должны самостоятельно искать помощь, обращаясь к врачам, социальным работникам и пр. Другой вопрос, есть ли у нас для этого методы социальной помощи. А пациент из-за своей болезни находится в таком положении, что не может заниматься поисками помощи сам, поэтому для обеспечения его прав, предпринять какие-то шаги должен суд.

Закон о семье обязывает нас заботиться о своих близких, но в то же время это не исключает обязанности самоуправления помогать, если семья нуждается в помощи. Более того, местное самоуправление (государство) должно исполнять свои обязанности одновременно с семьей, и наличие семьи не дает самоуправлению права отказаться от предоставления помощи.

- По словам врачей, серьезная проблема заключается в том, что лечение не доводится до конца. Оно, вне зависимости от желания пациента, в среднем длится 21 день, но за это время хронический душевнобольной не может стать стабильным, для этого нужны месяцы. Но при этом, если отпадет хоть один критерий для лечения вне зависимости от желания, суд лечение не продлит и пациент может уйти из больницы.

- Суд занимается вопросами лечения вне зависимости от желания человека, если он сам из-за временного нарушения душевной деятельности не в состоянии принять решение. Если же за время нахождения в больнице человек сможет прийти в такое состояние, что согласится остаться в лечебном учреждении, то начинается лечение по согласию человека.

Тут нужно очень четко понять, что лечение человека против его воли – и на самом деле, любое действие против его желания – может происходить в очень ограниченных масштабах и в особых случаях. Свободная воля человека – это основа свободного общества.

- В свое время вы, будучи судьей, и сами принимали такие решения. Психиатры что,  по легкомыслию хотят лечить людей вне зависимости от их желания и продлевать это лечение?

- Я скорее вижу проблему в том, что у нас нет так называемых полутонов в лечение психических расстройств. Проще говоря, есть только стационарное лечение вне зависимости от желания или самостоятельное принятие лекарств дома. Между этими действиями должен умещаться еще целый ряд иных возможностей для лечения, нужно, чтобы было можно комбинировать стационарное и амбулаторное лечение. В противном случае, с точки зрения лечения, самое простое – это держать человека в больнице и следить, чтобы он принимал лекарства. Я не делала бы обобщений, но я действительное видела ситуации, когда человека хотели держать в больнице, хотя это не имело смысла.

- Врачи огорчаются, что уровень судей очень неравный, а потому их решения не всегда обоснованы.

- Судьи постоянно проходят обучение как по ведению производства, так и в плане специальных знаний. Очень важно отметить, что вопрос опасности личности определяется как правовой вопрос, а не как медицинский. Судья выносит свое решение, опираясь на позицию эксперта по медицинским вопросам и на другие собранные доказательства. В числе прочего, суд выслушивает и самого человека, чтобы получить промежуточное впечатление от общения с ним, кроме того, можно опросить близких. И это делают, особенно в тех случаях, когда пациент несовершеннолетний.

- Предположим, у судьи слишком мало времени для встреч с больным, и поэтому некоторые пациенты могут, скажем так, врать и производить впечатление здоровых. Насколько серьезна эта проблема?

- Судья не выносит своего решения, опираясь только на эти встречи. Судья выносит решение, опираясь на собранные доказательства, в том числе на историю болезни и информацию, предоставленную близкими.

- Были ли у нас случаи, когда возможностью назначить и продлить лечение вне зависимости от желания злоупотребляли?

- В Эстонии происходят такие случаи, когда человека хотят поместить в закрытое учреждение по экономическим причинам, из-за личных конфликтов и так далее. Профессиональная этика не позволяет мне называть конкретные имена, но я и сама сталкивалась с такими судебными делами. По этой теме есть и несколько решений Государственного суда.

- Психиатры считают, что при назначении лечения вне зависимости от желания исходят, прежде всего, из угрозы для жизни человека, но не учитывают опасность для здоровья, если человек не получит лечения. Насколько обоснованным вы считаете предложение, чтобы угроза для здоровья в такой ситуации являлась более весомым аргументом, чем право на личную свободу?

- В основных правах человека нет иерархии, поэтому право на свободу и право на здоровье являются равными основными правами. Вынося решение, нужно взвесить, как оба основных права могли бы быть нарушены в максимально меньшем объеме.

- Говорившие со мной родственники несовершеннолетнего были в негодовании: почему нынешняя регуляция позволяет несовершеннолетнему, который не имеет права подписи, принимать решение о собственном лечении. Порой его слово при назначении лечения имеет решающее значение, и даже опека не дает родителям несовершеннолетнего права отправить его на лечение.

- У несовершеннолетних ограничена дееспособность, это означает, что он не может принимать все, касающиеся его решения, в то же время, в очень личных правовых отношениях, в том числе, при лечении (при оказании медицинской услуги) учитывается желание пациента.

То, что родитель является законным представителем ребенка или у ребенка есть опекун, не означает, что родитель может принимать за ребенка все решения. Например, в ситуации, если несовершеннолетний становится родителем, его родитель как опекун не может сказать, что несовершеннолетний отказывается от ребенка. Точно так же родитель не может принудить несовершеннолетнего сделать аборт. Это, конечно, экстремальные примеры, но очень хорошие для объяснения правовой ситуации.

Человек с нарушением психики не в состоянии сам принимать решения, это за него делает суд, вне зависимости от того, является ли он несовершеннолетним или речь идет о взрослом человеке. Во избежание злоупотреблений это право передано суду, а не близким или врачу.

- В чем заключаются самые большие подводные камни на пути облегчения отправки человека на лечение вне зависимости от желания?

- Я не эксперт в области медицины или социальной помощи, поэтому я не могу выразить свое мнение по этому вопросу. Что качается судебного производства, то я считаю, что оно чрезвычайно простое и быстрое. Заявление о применении лечения может подать лечебное учреждение или местное самоуправление: в любом случае в тот же день суд выслушает человека и сразу вынесет постановление. Если под упрощением вы понимаете то, что решение о правах человека должно принимать только медицинское учреждение или его близкие, то повторю еще раз: это не согласуется с основным принципами правового государства и свободного общества.