/nginx/o/2018/10/31/11539912t1h8176.jpg)
Заведующий отделением неотложной помощи (ЭМО) Ида-Таллиннской центральной больницы Мярт Пыллувеэр говорит, что нагрузку на такие отделения помогло бы снизить наличие направления от семейного врача у тех, кто прибывает в неотложку на своих ногах, пишет Postimees.
- Думаю, что в действительности этот процент еще выше. Я бы перефразировал ваш вопрос: кто доволен нынешней ситуацией? Пациенты недовольны, потому что кто хочет сидеть в ЭМО по шесть-восемь часов?
Пациента с красной триажной категорией нужно принимать сразу, пациент с оранжевой категорией может подождать 15 минут, а с желтой должен получить помощь в течение часа. В реальности пациенты с желтой триажной категорией вынуждены ждать намного дольше. Это означает, что пациент останется недоволен.
Довольны ли медицинские работники? Я учился по другой специальности. Я не думал, что буду работать в кабинете семейного врача с живой очередью. Я учился на врача экстренной медицины.
- Да. И это деморализует работников. Человек разрушается, если они чувствуют себя работником конвейера да еще и с перегрузкой. Мы находимся в ситуации, при которой в учреждениях скорой помощи Эстонии и отделениях неотложной помощи имеется большая текучка кадров.
Определено, что человек становится специалистом в какой-то области за 10 000 рабочих часов, то есть примерно за пять лет. Резидентура в ЭМО длится пять лет. Когда человек отрабатывает эти годы, он уходит. Работа в ЭМО, понятно, - не способ заработать деньги, да и эмпатия в людях присутствует лишь в определенном количестве. И мы регулярно получаем жалобы, что персонал не улыбается.
Довольна ли больница как финансовая и юридическая единица? Мы видим бесхозяйственность, то есть тратим деньги там, где этого делать не должны. Лечить пациентов в ЭМО очень дорого. Значительную часть цены приема в ЭМО, которую оплачивает Больничная касса, составляет использование радиологии. Радиолог работает, аппарат работает и тратит – это бесхозяйственно. Таким образом, пациенты, медицинские работники и больницы – никто недоволен ситуацией.
- К нам приходит много хронических больных в стабильном состоянии. Медицинский мир вышел из фазы, когда врач мог утешить, мол, бог поможет, и перешли в фазу, когда мы можем держать под контролем многие заболевания, но не вылечить их полностью. Например, болезнь Паркинсона: мы не можем ее вылечить, но у нас есть солидный арсенал для того, чтобы держать ее под контролем.
Это означает, что пациент должен регулярно посещать врача. Если он просидит в ЭМО четыре часа, это ничего не изменит. Я настаиваю: ценность такого чрезвычайно мала. Хронические больные составляют половину обращающихся в ЭМО. Но мы никого не выгоняем.
Самый частый диагноз, который мы ставим, это – неспецифическая боль в животе. В чем вопрос? В человеческом теле есть мягкая трубка, по которой движется пища. В рационе современного человека мало волокнистых веществ. Волокнистое вещество, например хлеб, впитывает воду, что делает содержимое кишки мягким. Если этого не происходит, пища остается твердой и в кишках застревает, из-за чего возникает боль в животе.
Вторая большая масштабная по работе область деятельности – старики. Часто родственники хотят от них с нашей помощью просто избавиться. Если бы у нас не было Кристель Пунни (социальный работник – ред.), то я не знаю, что бы мы делали! Типичный сценарий таков: родственники навещают старика, находят его лежащим на полу, привозят к нам и говорят, мол, он у нас слабенький. Я им отвечаю: ему же 96 лет, ему нужна помощь. Держим старика сутки в ЭМО и ищем для него место. Я это говорил и раньше, подчеркну и сейчас, что не в наших интересах выгонять стариков. Через два часа он снова будет у нас.
Что нас еще перегружает, это пьяницы. Конституция Эстонии предусматривает, что никого безосновательно нельзя лишить свободы. Людей отвозят в таллиннский вытрезвитель только тогда, когда они становятся опасными для себя и окружающих. Поэтому часто они шумят здесь, у нас. Объем работы, который тратится на усмирение одного пьяницы, огромен и требует очень много сил.
- Представьте себе, что вам плохо. Вы открываете Google и читаете там, что сейчас умрете. Мой врачебный опыт говорит, что человек нерационален по отношению к своему здоровью, врачи тоже. Человек эмоционален.
Если мы даем человеку возможность обратиться напрямую в больницу, незапланированно, без направления, то он ею воспользуется. С другой стороны, считается, что ответственность за свое здоровье можно доверить врачу.
Конечно, нельзя вменять человеку в ответственность принятие решения о состоянии собственного здоровья, если он не является специалистом. Однако следствием этого, конечно, является то, что у нас полно необоснованных обращений. Но мы не виним за этом людей.
- Решением может стать правило, согласно которому те, кто передвигается самостоятельно, для обращения в ЭМО должны будут иметь направление от семейного врача. Никто не запрещает семейному врачу направить пациента в ЭМО, но семейный врач мог бы сам разбираться с насморками и трихомонадными воспалениями. Например, последнее – ужасная, неудобная болезнь, но пациент с нею точно не нуждается в неотложной помощи. Наша женская клиника в год принимает более 500 женщин с такими воспалениями. Всех этих пациенток можно было бы распределить между семейными врачами.Если человек хочет в час ночи оказаться в ЭМО, для этого есть скорая помощь.
Можно спросить, что будет с теми, у кого нет страховки. Эти незастрахованные часто хорошо питаются, хорошо одеты и имеют классные телефоны. Большая часть предпринимателей-частных лиц не платит налогов. Они просто воруют, а потом устраивают скандалы в ЭМО. Тех немногих, у кого-то нет страховки по уважительной причине, мы обязательно примем.