Жизнь после диагноза: когда до конца осталось полтора года

Андрей Павленко. Фото: The Village

В марте этого года один их лучших хирургов-онкологов в России Андрей Павленко узнал, что у него агрессивная форма рака желудка. Вероятность выздоровления на третьей стадии онкологии не слишком большая. 39-летний врач в этой ситуации повел себя очень решительно, он основал благотворительную организацию CancerFund и начал вести видеоблог о своем лечении. Павленко рассказал журналисту Postimees Таави Миннику о том, как преодолеть страх перед раком и смертью.

- Работа онколога эмоционально очень сложная. Когда вы видите смерть и страдания людей, у вас получается отключиться от этого?

Врач всегда должен выражать пациенту сочувствие и эмпатию. Это основа успешных отношений в медицине. Пациент должен доверять лечащему врачу – это важная часть взаимопонимания и разработки стратегии лечения.

- По статистике, в год в мире от рака умирает более восьми миллионов человек. По мнению ученых, эта цифра растет. Насколько велика вероятность выздороветь после постановки такого диагноза?

Лечение рака зависит от того, на какой стадии болезнь диагностировали и удалось ли ее локализовать. Рак груди можно лечить годам, и женщина, у которой он диагностирован на последней, четвертой, стадии, может прожить еще несколько лет.

В США благодаря иммунотерапии вылечили женщину, которая страдала раком груди в четвертой стадии. Ее лечили модифицированными лимфоцитами, которые были изменены таким образом, чтобы нападать на клетки опухоли. До тех пор в болезни этой женщины не было прогресса и сейчас она живет уже несколько лет.

Бывают локализации, которые плохо поддаются лечению. В случае рака поджелудочной железы прогноз плохой, из десяти больных восемь умирают. Статистика рака желудка тоже показывает, что выживают только треть пациентов.

- Многие люди верят, что заболевание раком связано с переживанием негативных эмоций. Есть ли основания для такого мнения?

Есть теория, согласно которой, долгий и глубокий стресс может привести к развитию рака. Эта теория не подтверждена и основана только на наблюдениях. Во время стресса человек выведен из равновесия, он не спит, теряет вес. В своей практике я видел много пациентов, которые находятся в глубоком стрессе. Они потеряли близкого человека, их семья распалась и так далее. Онкологи, которые тесно общаются с пациентами, заметили, что стресс действительно влияет на психосоматическое состояние человека. Но научного подтверждения связи стресса и онкологии нет.

- Два года назад умерла моя теща. Она десять лет боролась с раком груди и последние месяцы были тяжелыми для всей семьи. У вас большая практика в этой области, как поступать в ситуации, когда остается только ждать смерти?

Большинство людей боятся не диагноза, а беспомощного состояния. Им не хватает больничных коек, паллиативного лечения, их изводят боли. Часто больному приходится умирать дома, он страдает от сильных болей, потому что большая часть врачей не владеет современными методами обезболивания. В России большой проблемой является недостаток мест в хосписах. В теории, больного нужно поддерживать, обезболивать и психологически ему помогать, все это должно происходить в центрах паллиативной терапии и хосписах.

- Но как человеку примириться с мыслью, что его скоро не станет?

У каждого свой путь и каждый должен сам с этим справиться. Для пациента важно доделать те дела, которые он хочет привести в порядок, за оставшийся ему срок. Поэтому лечащий врач обязательно должен сообщить пациенту, сколько ему осталось жить. Это очень важно. У многих есть незаконченные дела, планы или долговые обязательства. Человек должен успеть исполнить свои мечты.

Что касается смерти, то в ней мы одиноки независимо от того, сколько членов семьи нас поддерживают. Самое главное, чтобы человек рационально использовал оставшееся ему время.

- Когда врач посоветовал теще найти некий чудо-гриб, который якобы поднимал на ноги умирающих, мы не отнеслись к этому серьезно. Как вы относитесь к таким советам и альтернативной медицине?

К альтернативной медицине нужно относиться так, чтобы отдавать себе отчет: она не приносит реального выздоровления. В нетрадиционной медицине нет методов, которые продлили бы жизнь больного. На самом деле это большая проблема. Проблемы в лечении рака создают идеальные условия для шарлатанов. Альтернативная медицина не заменит настоящего лечения. Без сомнений, нельзя отрицать эффекта плацебо. Если больной верит, что ему помогут какие-то травы, то он полон надежды и верит в успех. Если это происходит на базе традиционного лечения, то в этом нет ничего плохого.

- В вашей практике было такое, что человек идет к колдунам или целителям, чудесного выздоровления не происходит, и он обращается к врачу? Что можно сказать таким людям?

Да, такие случаи были, но, к счастью, их не много. Большинство людей выбирает все-таки традиционную медицину. Время, потраченное на магов и целителей – выброшено.

Нужно сразу идти к компетентному врачу, который точно расскажет, что происходит и какие есть методы лечения. Задача врача – определить стадию болезни и дать пациенту точную информацию.

- Вы всю жизнь лечили раковых больных. Возникала ли у вас когда-то мысль, что в один день вы сами можете оказаться среди них?

Я думал об этом и часто думал. У меня нет наследственного фактора и моя болезнь не зависит от генов. Может быть, я сам себя на это настроил. Я не знаю, с чем связана моя болезнь. Может, действительно со стрессом, его в моей жизни много.

- Как вы узнали, что у вас рак?

У меня стало возникать неприятное ощущение в желудке во время еды. Боли были и ночью, и когда я ничего не ел. Я начал принимать препараты, снижающие кислотность желудка. Пошел на эндоскопию, потому что думал, что у меня гастрит или язва. Но оказалось, что у меня опухоль. Через день выяснилось, что это злокачественная опухоль и рак самой агрессивной формы. Сделали компьютерную томографию, сканирование. Так я узнал, что это не ранняя, а третья стадия. Опухоль находится а задней части и сбоку желудка. Потом были метастазы в лимфатических узлах. Хотелось бы, чтобы ее вырезали, но в таком случае операция может ухудшить ситуацию и перспективы. Поэтому сейчас я получаю лечение по традиционной схеме: сначали химиотерапия, а потом посмотрим, можно ли оперировать.

- Какие мысли у вас возникли, когда вы услышали диагноз?

Я испугался. Но потом взял себя в руки. Потом составил планы. Написал, что я хочу сделать за два года. Большая часть случаев прогресса болезни происходит за два года. Если удалось пережить два года, то есть возможность, что переживешь еще пять лет.

- Каков прогноз при таком заболевании и стадии?

Если химиотерапия окажется удачной и мне сделают операцию, мои шансы выжить примерно 35-45 процентов. Если опухоль не поддастся лечению, то вероятность остаться живым пять процентов.

- Как вы сказали об этом своей семье?

Жене я сразу сказал, что опухоль злокачественная. Сразу было ясно, что это не язва, но была надежда, что это какая-нибудь инфильтрация. Но после исследования тканей выяснилось, мы имеем дело с агрессивной формой рака желудка.

Жена очень испугалась, стала плакать, но быстро успокоилась. О моем раке знают старшая и средняя дочери. Старшей уже 13 лет, она понимает серьезность ситуации. Но средней шесть лет, она не слишком понимает. Мы стараемся дома не обсуждать эту тему при ней.

- Какое у вас сейчас положение дел?

Сейчас я прохожу шестой цикл химиотерапии. После четвертого курса компьютерная томография показала, что опухоль уменьшилась в два раза и метастазы в лимфатическиз узлах исчезли. Это дает надежду, что операция возможна.

- Об этом неудобно спрашивать, но все же: сколько вам осталось жить?

Как минимум полтора года. Но следует бороться и надеяться на выздоровление.

В России многие люди следят за судьбой онколога Андрея Павленко. Он храбрый человек, который не бросил профессию после получения страшного диагноза и продолжает лечить пациентов.