Несколько дней беспомощно пролежала в собственных испражнениях: страшная реальность ухода на дому

Фото: Pascal Deloche/Godong/picture alliance/Scanpix

«Я с детства чувствовала себя опекуном родственников», - говорит теперь занимающаяся этим на профессиональной основе Марион Тедер. У ее отца была шизофрения в тяжелой форме, которая сильно повлияла и на психику матери. Жизненные пути дочери с отцом разошлись рано. Мать с новым партнером родила сына, у которого диагностировали синдром Аспергера. «Я вырастила брата и поддерживала мать. В какой-то момент я подумала, что не могу заниматься этим вечно. Я видела, что мать по сути перегорела и теперь сама нуждается в большой душевной и физической помощи», - сказала Тедер Postimees.

В семье еще была старая тетушка, которая из-за деменции находилась под круглосуточной опекой. Пару лет назад ей не смогли найти помощника для проживания у нее дома, и местное самоуправление посоветовало ее 80-летней сестре, которая была единственной ближайшей родственницей, найти соседа, который приходил бы за ней ухаживать.

«Но кто захочет брать на себя такую ответственность и постоянно помогать?» - разводит руками Тедер. Поскольку у пожилой женщины не было ни семьи, ни детей, помогать стали дальние родственники - ходили в магазин, убирали, возили ее по врачам. «Но когда однажды она не захотела общаться со своей сестрой, то есть с моей бабушкой, а другие родственники не знали, что делать, нам всем пришлось пройти курсы и начать организовывать опеку».

По закону, местное самоуправление должно было заботиться о пожилой тетушке, но помощь, по словам Тедер, она получала минимальную: «Часто мы были в шоке, когда видели реальность. Как-то тетя несколько дней полежала на полу в собственных испражнениях, поскольку упала и не смогла ни подняться, ни кому -то сообщить». На основании своего горького опыта, Тедер признает, что семья все больше нуждалась в профессиональной помощи: «Чтобы ее получить, пришлось и самой что-то сделать в Эстонии».

Удар по кошельку родственников

Учась в Тартуском университете по специальности социальная политика и социальная работа, Тедер поняла, что в Эстонии социальная политика еще бегает в детских штанишках. Попав на работу в Норвегию и Финляндию, она увидела, как там ценится человеческая жизнь: «Людей поддерживают по-настоящему, и никто не сталкивается с такими жизненными трудностями, в которых выросла я».

Во время написания дипломной работы она отправилась в Англию и узнала, что существуют агентства, поддерживающие домашний уход и индивидуальную помощь. В одно из них она поступила на работу на должность домашней сиделки – ее обучили за неделю. Тедер посещала на дому семьи, которым из-за инвалидности или старости одного из членов семьи была нужна помощь: «Человечность и равные права на достойную жизнь там - не пустые слова».

Тедер признала, что разработанные в Эстонии решения в большей степени сосредоточены на последствиях: «Если ситуация уже очень плохая, государство приходит на помощь, предлагая место в доме призрения или крошечное пособие. Пособие получают те, у кого доходы остаются ниже прожиточного минимума».

В Эстонии забота о родственниках, по закону, является задачей семьи. Поступление в дом призрения организует местное самоуправление, если у нуждающегося в помощи нет законных кормильцев или если они из-за своего здоровья и малой социальной защищенности не могут обеспечить нуждающемуся в помощи необходимый уход. Кормильцы считаются малозащищенными, если доход семьи после вычета расходов на содержание постоянного жилья и покрытие расходов на уход остаются ниже двукратного прожиточного минимума на члена семьи.

«Место в доме призрения стоит около 1000 евро в месяц. Это очень дорогостоящее решение, и его применяют только тогда, когда последствия уже совсем плохие», - печалится Тедер. Она считает, что ответственность за расходы на уход, возложенная на семью, приводит к тяжелейшим последствиям: «Поскольку расходы велики, от этого отказываются и берут опеку на себя: за счет своего времени, а порой и своей работы. Или оставляют родственника на произвол судьбы и не заботятся о нем, пока ситуация не станет совсем плохой».

Молодая женщина считает, что дома призрения - намного более дорогое решение, чем предложение посильной помощи на дому: «Одним из самых больших расходов нашей Больничной кассы является больничное лечение людей старше 65 лет. Но это снова расходы на последствия. Расходы на сестринское дело - одни из самых больших, в то же время стоимость работы медсестры в случае специалиста должна быть еще больше. Медсестрам часто приходится выполнять работу сиделок».

Домашний уход по потребностям

Тедер согласна, что государство не может оплачивать всё. Она подчеркнула, что больше ресурсов нужно направлять на профилактику и создание поддерживающей среды, чтобы люди как можно дольше оставались здоровыми и счастливыми. Нужны гибкие решения, которые можно использовать, исходя из потребностей. Дорогое место в доме призрения не обязательно должно требоваться, если человеку нужна помощь в течение пары часов в день: «Дома призрения должны существовать для тех, кто нуждается в круглосуточном надзоре. Чтобы человеку не пришлось уезжать из дома. Мы могли бы больше поддерживать и направлять людей получать помощь на дому».

Если руку помощи для начала предлагают хотя бы на пару часов в неделю, то и опекуны-родственники, по словам Марион, получат возможность выскочить из домашней ловушки: «Уход за родственниками, особенно в течение долгого времени, перегружает эмоционально и физически. Родственники должны очень внимательно относиться и к себе – ценить себя и беречь, поскольку иначе в какой-то момент есть опасность оказаться в роли жертвы. К сожалению, я это видела по матери, которая сейчас страдает жуткой депрессией и нуждается в сильной поддержке».

Чувство одиночества, переходящее в апатию

Тедер привела в пример учреждение CareMate, предлагающее услугу домашних опекунов, где помощь предлагают как сиделки с образованием, так и люди, получившие знания на курсах. Глядя на ситуацию в Эстонии, она выяснила, что за помощью обращаются только в тех случаях, когда ситуация стала уже совсем плохой, нуждающиеся в уходе имеют тяжелые душевные проблемы или речь идет о лежачих больных. По оценке родственников, обычно это случается как-то внезапно.

«Конечно, начать думать о помощи нужно, когда мы оказываемся перед выбором – отбросить свои дела и сделать нуждающегося в помощи родственника приоритетом, - говорит Тедер. – Постоянно просить о помощи может быть неудобно как для просящего, так и для родственника, который помогает. Все это вносит свой вклад в возникновение депрессии у людей более старшего возраста, что усугубляет проблему».

Согласно результатам международного исследования Share, симптомы депрессии имеются чуть меньше чем у 40 процентов жителей Эстонии в возрасте 55-64 и 65-74 лет. Среди более старших возрастных групп симптомы депрессии имеются уже у половины. «Кроме того, их гложет одиночество. Часто у пожилых нет никого, с кем можно было бы обсудить важные вопросы и кто помог бы в решении проблемы. Оставленная без внимания депрессия может привести к апатии и отсутствию интереса к жизни, к ситуации, при которой человек не ест и не двигаться столько, сколько нужно», - описала Тедер. Она улыбается, вспоминая, что иногда клиент оказывается настолько жизнерадостным, что может делиться житейской мудростью с занимающимися работой по уходу студентами и чувствовать себя полезным: «В то же время есть клиенты, которые хотят, чтобы к ним приходили люди постарше, чтобы у них были одинаковые интересы и которые помогут во время прогулок».

Тедер считает, что местные самоуправления могут сами организовывать услуги по уходу, но ей кажется, что они ждут инструкций, как и какие средства использовать, а государство могло бы давать больше установок: «Система домов общего ухода прекрасно работает, но поддержка проживания дома должна быть приоритетом номер один».