/nginx/o/2019/10/14/12654378t1h2120.jpg)
Пожелавшая сохранить анонимность "консультант на опыте" Милена (настоящее имя редакции известно) всю свою взрослую жизнь борется с шизофренией. Теперь, когда есть хорошие лекарства и она сама знает, что провоцирует обострение болезни, она уверена, что жизнь с шизофренией не так уж и ужасна, пишет Postimees.
Милена рассказывает, что ее детство было счастливым и беззаботным, а проблемы с психическим здоровьем начали проявляться в подростковом возрасте: в 12 лет у нее впервые случилась паническая атака - во время выступления на школьном концерте. Болезнь все усугублялась, и девочка начала панически бояться отвечать у доски. Теперь она считает, что в подростковом возрасте у нее была еще и депрессия.
Шизофрению диагностировали, когда Милене было 25 лет, в 1991 году. Ухудшение здоровья, по ее словам, было вызвало совпадением ряда событий в жизни. «Я окончила университет, родила ребенка и разошлась с мужем», - рассказывает она. В итоге Милена попала в психиатрическую больницу, где ей и поставили диагноз, но, по ее словам, ни слова не сказали о симптомах болезни: «Я не могла в это поверить и думала, что здорова. Я семь лет нормально не лечилась, принимала лекарства и ходила к психиатру только во время приступов».
По словам Милены, на работе она неоднократно впадала в состояние психоза: «В эти периоды я вела себя неадекватно по отношению к другим, мало спала, делала разные вещи и мешала другим работать».
Последовала череда увольнений. Но Милена должна была содержать семью, и работа была для нее крайне важна: «Как-то принесла на работу больничный с печатью психиатра, после чего меня тут же отстранили от работы и вскоре я попала под сокращение. Все от меня отвернулись, словно у меня было крайне опасное инфекционное заболевание».
После неоднократной потери работы, Милена оформила 80-процентную нетрудоспособность и села дома: «Меня везде заставляли увольняться, и я начала думать, что я очень плохой человек, раз все от меня отворачиваются».
Чувство отстраненности от общества и пребывание в одиночестве вызвало состояние тревожности. Тогда она еще не знала, что тревожность – это тоже диагноз, не понимала, что с ней происходит.
«У меня случился психотический эпизод, когда я стала думать, что в Эстонии началась война. Это было время Рождества, когда взрывали петарды, и я всерьез думала, что это война. Я еще спросила у соседки, где убежище»,- вспоминает она.
Психоз длился две недели и, выйдя из него, Милена испытала сильный шок, когда поняла, что у нее действительно шизофрения. Шизофреник может искренне полагать, что за ним следят, что кто-то приходил в его квартиру и переставил вещи, у него могут быть галлюцинации, он слышит голоса - например, кто-то разговаривает с ним из крана - или кажется, что комната просматривается камерой... Обо всем этом говорит человек, который теперь каждый день работает с людьми с таким же диагнозом.
Шизофрения – это заболевание, которое касается 26 миллионов человек по всему миру и около 13 000 семей в Эстонии. Как подтверждает и история Милены, шизофрения – это сильно стигматизованная болезнь.
Некоторые примеры.
Скорее возникает раскол между человеком и реальностью. Психоз, если выражаться максимально просто, означает, что человек утрачивает контакт с реальностью.
Исследования показывают, что агрессивность у людей с психическими расстройствами проявляется не чаще, чем у здоровых людей. Обычно душевнобольной в психотическом состоянии скорее испуган и сбит с толку.
С приемом антипсихотиков можно связывать сонливость, отсутствие энергии и желания что-то делать, спутанность сознания. В действительности за этим стоит негативная симптоматика шизофрении, или просто слишком большие дозы лекарств.
У каждого человека свой комплекс проявляющихся симптомов. У некоторых людей больше галлюцинаций, у других это выражается в отсутствии желаний или сбивчивости мыслей.
Некоторые симптомы психоза могут показаться другим людям простой ленью или кривляньем. Но чтобы освободиться от них, одной только силы воли недостаточно: нужно использовать и другие средства - лекарства, подходящую терапию, поддержку близких и так далее.
В действительности в каждом человеке есть определенная психотичность, просто у некоторых в определенное время она более выражена.
Источник: peaasi.ee
После первого эпизода болезни у Милены возникло ощущение, что ее жизнь закончилась, помощи не получить, а она просто шизофреник и больше ничего: «Я совершала попытки суицида, поскольку тревожность была настолько сильной, что я не могла ее вынести. Все это происходило в течение полугода, пока после очередной попытки самоубийства я не попала в психиатрическую больницу. Тогда пришла новая заведующая отделением, которая рассказала мне, что представляет из себя мой диагноз и дала мне очень хорошие лекарства, которые мне помогли».
Милену на какое-то время отправили в дневной центр для людей с интенсивными расстройствами, чтобы выключить ее из домашней обстановки: «В действительности это не является концом света, и сейчас есть очень хорошие лекарства. Обычно шизофрения диагностируется в крайне молодом возрасте, и у этих людей есть еще возможность учиться, работать и создавать семьи. Сейчас я думаю, слава богу, что мне не получилось убить себя. От этого нужно избавляться и, конечно, крайне важно получить помощь».
Если человеку ставят диагноз расстройства психики, то, по словам Милены, он нуждается в очень большой помощи и поддержке, но также нужно помогать и консультировать его семью и родственников. Очень большим делом будет, если удастся объяснить пациенту, что он должен регулярно принимать лекарства.
«Шизофрения – это нарушение обмена веществ в мозге, а лекарства могут это сбалансировать, все остальное - лишь дополнительная помощь», - говорит Милена, которая нормальное лечение начала в 1997 году, и начиная с того времени практически освободилась от болезни: «Жизнь с шизофренией точно возможна. Ну и что, что ты не сможешь полностью вылечиться? Важно обрести как можно больше нормальной жизни. Я, например, не могу работать пять дней в неделю по восемь часов». И хотя ее проблемы на работе были много лет назад, работающая консультантом женщина знает, что и сейчас людей увольняют с работы из-за психических расстройств.
«Если работать по профессии, то, я считаю, Эстония еще не так продвинута, чтобы можно было открыто сказать о своей болезни и ждать понимания», - говорит Милена. Человек может потерять работу, может не закончить школу, многие могут остаться без семьи или детей.
«Но тем, кто не лечится, может быть очень тяжело», - отмечает Милена, по словам которой, очень важно, чтобы человек знал, что означает его диагноз, в чем выражена симптоматика и как распознать признаки ухудшения состояния здоровья. «Психозу всегда предшествуют определенные знаки. У меня, например, это плохой сон и излишний пессимизм. Тогда я могу и вспылить, сорваться на окружающих. В другое время я дружелюбный и жизнерадостный человека», - говорит Милена.
По этим сигналам она знает, что нужно делать, чтобы не попасть в больницу: «Я или беру выходные, или говорю с врачом и мы увеличиваем дозу лекарств. Если приступы предотвращать, не произойдет больших провалов».
По словам Милены, изменение образа мыслей – важный шаг в сторону выздоровления: «Шизофрения не так ужасна, как это кажется, и в действительности опыт болезни принес мне и много хорошего: я стала лучше, чем была до болезни. Начала думать, что же в жизни важно: деньги и карьера, попытки догнать других или любовь, забота и помощь другим».
Милена заверяет, что хотела бы отсечь излишний негатив, поскольку во всем есть что-то хорошее. «И когда кто-то чувствует себя полным лузером, нужно думать, что это успешный человек, поскольку он может успешно справляться со своей болезнью, - говорит она. – Очень много говорится о том, кто сколько зарабатывает или имеет престижную должность, но мало ценится то, кто каким человеком является. Могу сказать, что сейчас я чувствуют себя очень счастливой: у меня замечательная работа, хорошие коллеги, дети и внуки. Если в 1997 году я чувствовала себя шизофреничкой на сто процентов, то сейчас – на ноль процентов».
Активистка Эстонской коалиции душевного здоровья и благополучия (VATEK) Мерике Сисаск подчеркивает, что важно не то, чего человек не может сделать из-за своих проблем со здоровьем, а то, что он может.
«Если душевное расстройство не мешает работать, не обязательно сообщать о нем на работе, как о физическом заболевании. Но если есть что-то, что коллеги должны учитывать, нужно дать знать, чтобы работодатель не считал, что человек просто не может справиться с поставленной задачей», - говорит она.
Например, по словам Сисаск, в случае человека с серьезным расстройством психики нужно учесть, что у него могут возникать эпизоды болезни, когда он не может работать в полную силу или не может нести слишком большую ответственность: когда-то ему потребуется взять отпуск или на какое-то время лечь в больницу.
«Мифы о душевном здоровье часто уходят корнями в фильмы, где показывают самые выразительные или излишне драматические случаи. Это может создать ошибочное впечатление, что лечащиеся от психических расстройств люди опасны», - отметила Сисаск.
Но психиатрических заболеваний много, и даже шизофрения не обязательно означает болезнь с конкретным набором симптомов: напротив, там очень много вариаций. То, насколько болезнь мешает жизни человека, очень различается, также различается и критическое отношение к болезни.
«Если человек умеет сам распознавать скрытые признаки болезни, то он может вовремя обратиться к врачу, рано обезопасить ситуацию. Это могут замечать и окружающие. Если этих знаний нет, а страх стыда велик, это более сложный вариант», - говорит она. Если работодатель разумный, то он скажет – возьми перерыв, не беспокойся, мы справимся.
«Это, конечно, идеальная ситуация, не все работодатели, к сожалению, так разумны и образованны, - отмечает Сисаск. – Но если несколько лет назад даже не говорили о том, что человека с проблемами душевного здоровья, да и вообще людей с заболеваниями, нужно удерживать на рынке труда, то теперь об этом говорят довольно много, а Касса страхования от безработицы этим занимается. В ходе реформы трудозанятости было изменено отношение к людям со сниженной работоспособностью, им начали помогать найти работу и удержаться на ней».
Также и страховые фирмы начали замечать, что в последнее время увеличилось количество страховых случаев, обусловленных нарушениями душевного здоровья. Для проблем с душевным здоровьем и заболеваний не предусмотрено отдельных больничных листов, Больничная касса относится к ним как к любой другой болезни.
«Сами люди могут считать, что проблемы с душевным здоровьем не являются настоящей проблемой, что проблема в лени или неуспешности, - говорит Сисаск. – Если говорить о физическом здоровье, было бы странно услышать, что стыдно чувствовать усталость после напряжения, и человеку нужно превозмогать себя. А когда говорят о душевном здоровье, часто возникает такое отношение, что если человек страдает от проблем и получает чрезмерный стресс, то он сам виноват и должен прикладывать больше усилий».
Частым признаком депрессии, по словам Сисаск, являются невероятная усталость, истощение и пресыщение, к этому добавляются грусть, чувство опустошенности и безрадостности, нарушения аппетита и сна. Если человек чувствует себя усталым, это очень отчетливый знак, что он должен отдохнуть.
Если симптомы указывают на расстройство психики, нужно брать больничный: «Для начала стоит поговорить с семейным врачом, не всем нужно сразу идти на прием к психиатру».
Что же Сисаск советует тем, у кого есть негативный опыт с психиатрическим лечением, и оно было заброшено?
«И врачи тоже люди: они профессионалы, но разные. Например, есть врач, которого один пациент очень хвалит, а другому он не нравится. Поэтому это совершенно нормально - спросить мнение у кого-то еще»,- говорит она.
«Говорят, что у нас очень плохая доступность в случае проблем с душевным здоровьем. С этим можно частично согласиться, но исправлять нужно и поведение пациентов, чтобы они всерьез воспринимали рекомендации врача и придерживались плана лечения. Это дает возможность излечиться от болезни или держать под контролем ее симптомы», - уверяет Сисаск и добавляет, что чем тяжелее диагноз, тем серьезнее нужно лечиться.