/nginx/o/2022/04/27/14511309t1h1de6.jpg)
1 апреля в Эстонии закончилась Неделя сердца и в тот же день начался Месяц сердца, который в этом году проводится уже в 30-й раз. В последние годы жизнь щедра на стрессы: то пандемия, то скачки цен, то война. И все же нам куда легче, чем беженцам, которые миллионами спасаются от кошмаров боевых действий и всем сердцем скорбят.
Поговорить о делах сердечных я решила с известным кардиологом Давитом Дуишвили, врачом Ида-Таллиннской центральной больницы. Начали мы, конечно, с сердечной боли. В самом прямом смысле.
/nginx/o/2022/04/27/14511356t1hd8df.jpg)
- Когда человек субъективно ощущает боль в области сердца, разброс причин может быть очень велик. Это не всегда сердечный приступ. Происхождение таких болей - довольно обширный и серьезный вопрос, тут говорить можно часами. Но самый главный момент: боль – способ организма просигнализировать «что-то не в порядке!». Особенно это опасно, когда боль возникает в груди. Конечно, первая мысль - что болит именно сердце. Но если взять в процентном соотношении реальную и мнимую сердечную боль, то реальная составляет лишь около 30 процентов случаев. Остальное скорее боль-маскировка.
Самый главный момент: боль – способ организма просигнализировать «Что-то не в порядке!».
Важно и то, что сердечная боль никак не связана с возрастом. Часто принято отмахиваться, когда на сердечную боль жалуются молодые. Сердечно-сосудистые заболевания сейчас очень помолодели. Когда я работал в Москве, у меня был 23-летний пациент с обширнейшим инфарктом. Здесь, в Эстонии, с обширными инфарктами часто приходят люди едва за тридцать. Игнорировать боль в груди категорически нельзя!
И что еще очень важно: никогда интенсивность боли и само ее происхождение не являются объективными свидетельствами тяжести заболевания. Интенсивность для сердечного приступа – не показатель. Особенно, если есть какие-то сопутствующие заболевания. Например, сахарный диабет может дать «немую» ишемию, когда никаких болей нет. И люди приходят к нам слишком поздно, с запоздалыми инфарктами.
- Когда человек, ничего не замечая, переносит инфаркт на ногах?
- Да, такие случаи нередки. Причин боли в грудной клетке очень много. Кроме стенокардии и инфаркта, может быть банальная изжога, какой-то ушиб, язвенная болезнь, мышечные боли, межреберная невралгия. Я всегда оцениваю пациента на фоне всех факторов риска конкретного человека и создаю «пирамиду» риска сердечной патологии: где она очень возможна, а где маловероятна. Но есть очень явный знак: когда боль четко связана с физической нагрузкой. Это один из самых первых вопросов, который я задаю пациенту: когда вы даете себе физическую нагрузку – поднимаетесь пешком на лестничный пролет, несете из магазина тяжелую сумку, – появляется ли при этом боль в груди, давящее чувство, которое проходит в состоянии покоя?
Еще один тревожный признак – не классическая боль, а одышка. Пациенты часто жалуются: месяц назад такая-то нагрузка была по силам, а теперь тяжеловато – ходить пешком, ездить на велосипеде, носить тяжести. Это первый знак стенокардии! Она может не проявиться сразу, но сигналить давящими, сжимающими, пылающими болями. Одышка дает знак, что где-то сосуд начинает потихонечку закрываться. Это причина кислородного голодания сердца. А при физической нагрузке сосуд еще больше сужается и одышка усиливается. Но в состоянии покоя все проходит. На этот признак тоже стоит обратить особое внимание.
- В одном интервью с психологом о стрессе она описала такое явление. Всем известно, что стресс связан с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Когда человек в стрессе усилием воли пытается взять под контроль свое сердцебиение, дыхание, когда он весь сжимается, возникает и спазм сосудов. И для стресса характерно учащенное сердцебиение: сердце усиленно гонит кровь по сосудам, чтобы мышцы работали, чтобы можно было бежать, спасаться, как наши беженцы, или очень долго сидеть в автобусе, ехать в никуда. Все это дает очень большую нагрузку на сердце. А сосуды от стресса максимально сужены! В этот момент сердце работает на износ.
- Да, именно так. И в последнее время в связи с трагическими ситуациями – ведь было столько войн, политических и природных катаклизмов, столько стрессов – участились эпизоды маскировки инфаркта миокарда... В 1990-е годы даже появилось такое понятие, как «синдром разбитого сердца». Картина абсолютно идентичная инфаркту миокарда. При сильном стрессе сердце у кого-то справляется, а у кого-то нет. Это необязательно война – может быть наводнение, разрушение, тайфун, пожар, смерть близкого человека, тяжелое расставание. В любом случае сильное потрясение и стресс. И мы нередко видим этот синдром.
Впервые был описан японским ученым Хикару Сато в 1990 году и получил название «кардиомиопатия такоцубо» (от японского takotsubo – керамический горшок с круглым основанием и узким горлышком).
В Японии тогда случилось землетрясение, все началось с большой стрессовой ситуации, и медики начали обращать на это внимание. Поступает пациент с картиной инфаркта: показатели высокие, боль страшная, кардиограмма измененная – как будто все симптомы инфаркта. А ультразвук показывает, что сердце похоже на песочные часы: верхняя часть не сокращается, а нижняя работает с перегрузкой. Через пару месяцев стресс проходит и сердце восстанавливается полностью.
И наши бедные беженцы тоже могут страдать синдромом разбитого сердца. Люди разные, у них разные внутренние, физические резервы, разные заболевания, которые предшествовали сильному потрясению. Это синдром пока не слишком глубоко изучен.
Самый большой риск для беженцев и вообще для трудных жизненных ситуаций, возникает в том случае, если стресс имеет длительный характер. Здесь необходимы три «П»: первичная психологическая помощь.
При стрессе действительно сужаются сосуды. И если там уже есть бляшка, которая сужает сосуд, то на фоне сужения от стресса возникает спазм. А если стресс тянется долго, такое сужение тоже длительно, то кровь перестанет поступать через этот сосуд. Может возникнуть настоящий инфаркт.
Я думаю, самый большой риск для беженцев и вообще для трудных жизненных ситуаций, возникает в том случае, если стресс имеет длительный характер. Здесь необходимы три «П»: первичная психологическая помощь, чтобы максимально снять стресс. У нас сейчас в эту работу вовлечены психологи, в том числе кризисные, но иногда подключаются и врачи. Стресс, пережитый на войне, нужно как можно эффективнее снять. Если он затянется, это может привести к катастрофическим последствиям для сердца.
- В те же 90-е в ходе Чеченских войн я как-то прочла статью о женщинах-чеченках, которым не полагается бурно выражать эмоции, следует держать все в себе. И молча хороня своих мужчин одного за другим, они потом так же молча умирали сами от сердечных приступов. Журналист говорил об этом как о массовом явлении. Украинки ведь тоже должны держаться, не паниковать, молчать и принимать эффективные решения в жутком стрессе. В одном паблике я прочитала весьма красноречивый короткий пост «Настроение: хочется орать на сирену в ответ». Но женщина на войне не имеет права орать на сирену, она должна собрать, что можно, выскочить из города, взять направление на границу, пересечь ее, добраться хоть до какого-то безопасного места – и все это с детьми, иногда грудными, иногда с родными-инвалидами, с пожилыми родителями, собаками и кошками, иногда через российские фильтрационные лагеря и почти без денег. Если человек очень долго держит эмоции в себе – это тоже фактор риска для сердца?
- Действительно, в исламе нельзя оплакивать умершего. В доме, где идет панихида и отпевают покойника, скорбеть надо молча. У славян и в Грузии, например, обычаи совсем другие, там можно дать волю и выход эмоциям. А в Чечне и на Северном Кавказе так не принято.
Украинцы сейчас, конечно, считают, что не должны показывать свои эмоции, чтобы не травмировать друг друга и тех, кто слабее, детей. Нужно держаться. Но бесследно такой длительный и глубокий стресс, конечно, не пройдет. Повлияет ли он на сердце? Может быть – в виде синдрома разбитого сердца, повышения давления, опять же, из-за спазмов сосудов. Может быть преходящее нарушение мозгового кровообращения, головные боли, головокружение, вегетативные нарушения – шум в ушах, потеря координации. Картина может даже напоминать легкий инсульт. Все замедляется: мышление, движение, речь.
Стресс – один из очень значимых рисков для сердечно-сосудистых заболеваний. Провоцирующий фактор.
- То есть они все теперь в группе риска? Что им делать? Даже если у них идеальный вес, если они не курят, дома в мирное время бегали, правильно питались – сейчас всем может грозить сердечный приступ? Или боль?
- Скажу как кардиолог: никакую боль в груди игнорировать категорически нельзя. Силу и интенсивность ее оценивать не нужно. Если небольшая боль появилась, отмахиваться от нее неверно. Адекватная реакция – снизить нагрузку и внимательно наблюдать за собой. Если боль не проходит, если интенсивность ее растет, самочувствие ухудшается, однозначно вызывать скорую.
Близкий человек или волонтер, непрофессионал, не разберется, идет ли речь о сердечном приступе или нет. Например, диафрагмальный инфаркт дает боль в животе, а вовсе не в сердце. Поэтому лучше вызывать скорую, пусть посмотрят специалисты. Они сразу сделают кардиограмму и определят, есть ли угроза для сердца. Так будет безопаснее.
Часто пациенты говорят «сердце колет». Я всегда напоминаю, что колющие боли никогда сердечными болями не являются. Сердце никогда не колет!
Когда боль в груди вызывает испуг и панику, тем более, нужно профессиональное обследование. Если удастся исключить болезнь сердца, то сразу станет спокойнее заниматься другими недугами.
И еще важный момент: какого характера боль в груди. Часто пациенты говорят «сердце колет». Я всегда напоминаю, что колющие боли никогда сердечными болями не являются. Сердце никогда не колет! Хотя именно так всегда и говорят. У сердца очень необычная боль, как будто под ним горит костер, пылающая боль. Или как будто кто-то стискивает его в кулаке – это сжимающие боли. Или будто на грудь положили огромный камень – это давящие боли. Не самые обычные ощущения.
Такие детали очень важно знать, чтобы не запаниковать, когда кольнуло в сердце: тут можно как раз успокоиться – это точно не сердечные боли.
- Могу добавить в вашу копилку свои ощущения. После сильного стресса, испуга у меня бывает ощущение, что в сердце есть кость и она сломалась. Потом проходит. Но при сильном стрессе, когда уже все прошло и позади, всегда болит именно так – будто в сердце перелом.
- Похоже, что и это не кардиологическая боль. Пациенты еще рассказывают про ощущение удара кинжалом, или «что-то хрустнуло». Я еще не видел проблем с сердцем при таких ощущениях. Это может быть нечто экстракардиальное. Кардиологическое явление обязательно подразумевает три фактора: связь с физической нагрузкой, локализацию и характер боли.
- Мужчины потому так часто умирают молодыми, около сорока лет, что не умеют выражать эмоции и сбрасывать стресс? Я не говорю сейчас про никотин и алкоголь.
- В основном, да. Конечно, если есть масса сопутствующих факторов, то инфаркт случится гораздо раньше. Наши мужчины выросли на стереотипах, их воспитывали сдержанными, учили терпеть. Да и устроены они иначе, чем женщины. Поэтому очень ограничены в своих эмоциях: им стыдно делиться переживаниями, говорить о чувствах, даже другу порой неловко рассказывать о своих проблемах. Но до поры до времени! И мужчина не боится ничего, пока гром не грянет.
Вы себе представить не можете, каким становится мужчина после инфаркта! Более беспомощного, боязливого мужчины не найти. Они начинают пугаться каждого шороха. Произошла катастрофа, и они начинают осознавать свою огромную ответственность за собственное сердце. Пока не было ничего, на все было наплевать. Но когда такое случилось, а у тебя куча дел, обязанностей, планов, близких людей, вот тогда они меняются радикально. Я должен заметить, что мужчины после инфаркта свои вредные привычки бросают гораздо быстрее чем женщины. Есть такая статистика. Курящий мужчина после инфаркта бросит курить куда быстрее, чем женщина. А до – им море по колено.
- При беспокойстве за здоровье сердца может человек обратить внимание на какие-то вспомогательные средства – капли, БАДы, витамины?
- В Эстонии и в развитых странах нет препаратов без доказанного действия, тех, которые дают эффект плацебо. В том, что они помогут, у человека уверенности может не быть. Но психологически есть надежда. Как раз украинские беженцы привозят сюда, в Эстонию, очень много своих «лекарств», которые в других странах не зарегистрированы и не используются, их не надо принимать, эффект их не доказан!
- Те, что харьковский доктор Комаровский называет «фуфломицинами»?
- Именно. Они дают лишь самоуспокоение. Скажем, валидол, корвалол, валокордин. В них нет совершенно никакой необходимости.
- А чем тогда нивелировать первые симптомы? Как-то успокоиться на первых порах?
- Я ничего не имею против растительных препаратов. Например, у нас есть сердечные капли Südametilgad. Их можно принять, просто чтобы справиться с первым острым стрессом.
И беженцам нужно смело обращаться за профессиональной помощью. У всех врачей здесь есть инструкции, как обращаться именно с военными беженцами из Украины. В плане медицинской помощи для них нет никаких ограничений. Эту истину нужно до них донести. Существует государственная программа помощи, никакие боли не надо терпеть дома!
Конечно, при каждом пустяковом поводе бегать в ЭМО тоже не стоит, об этом мы точно так же говорим и местным пациентам. Но если боль продолжается и усиливается, то дома, своими методами делать ничего не надо. Нужно вызывать скорую или идти на прием к врачу или в ЭМО и заниматься проблемой серьезно, на профессиональном уровне.
За минувшие три десятилетия в Эстонии смертность от сердечно-сосудистых заболеваний среди людей в возрасте младше 65 лет снизилась более чем наполовину. И все же в прошлом году более 23 000 пациентов нуждались в лечении сердечно-сосудистых заболеваний, поэтому и в текущем году Больничная касса будет по-прежнему уделять внимание их профилактике.
Хотя средний уровень смертности от сердечных заболеваний снизился, статистика смертности продолжает отражать более слабое здоровье сердца у мужчин.
Источник: Больничная касса
/nginx/o/2019/11/06/12718865t1hb9f5.jpg)